Нежные сумерки - Страница 35

Как отреагировал бы Гатри, расскажи она ему, что отчаянно боится, что он может оказаться не таким человеком, каким она его себе представляет, что ее терзает мысль о том, что он мог запугивать и давить на старика. Рассказал бы он ей все как было? А может быть, просто посмеялся бы над ее словами?

— Я в полном порядке, — сказала она наконец, не поворачивая головы. — Пойдем.

Несмотря на эти слова, она обнаружила, что ей с большим трудом удается вести себя как ни в чем не бывало; всю дорогу в машине они молчали. Дороти изо всех сил старалась выглядеть веселой, но мысль о пристальных взглядах Гатри, подмечающих каждую деталь, не давала ей покоя. Когда огни Биндабурры скрылись за протокой, темнота поглотила их, и весь мир сузился до размеров кабины. Тишина была невыносимой. Дороти попыталась было заполнить ее беспечной болтовней, но Гатри не поддержал ее.

— Почему ты не хочешь рассказать мне, в чем дело? — спросил он тихо.

— Все в порядке, — проговорила она, в темноте нельзя было заметить слез, застилавших ее глаза.

— То есть ты не хочешь рассказать мне?

— Все в порядке, — повторила она упрямо, и Гатри вздохнул.

— Что ж, оставим этот вопрос. Только скажи мне, когда захочешь вернуться обратно.

Ах, если бы это было возможно теперь! Она мечтала вернуться в те времена, когда еще не обнаружила это проклятое письмо и безраздельно верила в его любовь…

Когда они приехали, вечеринка была уже в полном разгаре. Гатри оказался прав, предсказывая, что это будет отнюдь не скромное дружеское застолье с барбекю. Они остановились на стоянке, забитой полноприводными машинами, с другой стороны выстроились в ряд несколько небольших самолетиков.

Однако барбекю там был. Там было даже несколько барбекю, вокруг которых сновала целая команда поваров в форменных фартуках. Это празднество менее всего напоминало скромную вечеринку, где гости обслуживают сами себя. Напротив, под огромным шатром симпатичные официантки предлагали присутствующим шампанское. Публика представляла собой странную смесь оживленно болтающих между собой светских дам и господ и смущенных деревенских жителей, которые толпились кучкой в стороне; было сразу видно, что они, несомненно, предпочли бы потягивать свое пиво из банок.

Боб Фиоре стоял у входа, приветствуя гостей. Он улыбнулся Дороти особенной улыбкой, словно из всех пришедших больше всего ждал именно ее. Только теперь она знала историю о том, как он увел у Гатри невесту. Однако тут же она с горечью вспомнила, что после письма нотариуса она вряд ли может доверять словам Гатри.

Отгоняя от себя эти мысли, она вдруг увидела, как исчезла любезная улыбка с лица Боба, когда к нему приблизился Гатри.

— Гатри! — Он поприветствовал его кивком головы, однако руки не подал. — Вот уж не ждали!

— Насколько мне известно, я приглашен! — сказал Гатри ледяным тоном.

Напряженность между двумя мужчинами была очевидна.

Улыбка вернулась на лицо Боба, однако от прежней теплоты в ней не осталось и следа.

— Ну конечно! Осмелюсь предположить, что ты встретишь здесь немало знакомых, да и пообщаться с Шейлой тебе будет приятно. Вы ведь, пожалуй, не виделись все эти годы.

Дороти невольно поморщилась, различив в его голосе плохо скрытую неприязнь, однако Гатри и бровью не повел.

— Уверен, что она и без меня найдет, с кем провести время, — ответил он холодно.

— Напротив, она будет весьма рада повидаться с тобой. В конце концов, вы ведь некогда были так близки.

Дороти уже начинала жалеть, что они не остались дома. Уж лучше сидеть там, в тишине, чем смотреть на эту гнусную ухмылку на лице Боба и чувствовать, как сгущается атмосфера. Как он мог казаться ей приятным?

— Можешь не терять время на эти намеки. — В голосе Гатри послышался металлический оттенок. — Дороти все знает о моих отношениях с Шейлой.

Боб явно не ожидал этого.

— То есть мы можем считать, что твое появление здесь означает, что прошлое забыто и мы опять друзья?

— Ничего подобного. Оно означает лишь, что Дороти хотела увидеться с новыми людьми, а я не хотел отпускать ее одну.

— Тогда она должна в первую очередь познакомиться с Шейлой. Уверен, что они обнаружат много общего, — произнес он зловеще. — Дорогая! — позвал он, обернувшись, и Шейла не спеша приблизилась.

Она оказалась в точности такой, как ее описывал Гатри. У нее были светлые волосы цвета взбитых сливок и огромные голубые глаза. Дороти посмотрела в ее ангельское личико, и сердце ее учащенно забилось. Легко было понять, почему Гатри полюбил ее. Она была такой миниатюрной, такой хрупкой, такой утонченной, что казалась существом не от мира сего. Дороти не смогла представить себе ее за мытьем посуды или чисткой картофеля.

Дороти взглянула на Гатри, опасаясь увидеть тоску в его глазах, но лицо его по-прежнему оставалось спокойным.

— Привет, Гатри! — проговорила Шейла хрипловатым голосом.

— Здравствуй, Шейла! — ответил он спокойно, со скучающим видом.

— А это Дороти Маккуин, — торопливо вставил Боб. — Помнишь, я рассказывал тебе о симпатичной девушке, которую встретил в Уинстоне? — продолжал он, фамильярно обняв Дороти за талию. Правда, в следующий момент он убрал руку, заметив жесткий взгляд Гатри.

Шейла тоже заметила этот взгляд, и голубые глаза ее слегка сузились.

— Ну конечно, я помню, — произнесла она прокуренным голосом. — Боб был просто в восторге от вас, разве не так, дорогой?

Гатри сжал губы, и Дороти поспешила вставить:

— С днем рождения!