Нежные сумерки - Страница 20

Дороти сидела возле него на мягком песке и глядела в сторону усадьбы. Конечно, она не испытывала таких чувств, как Гатри, но после его слов она впервые почувствовала, что значит владеть Биндабуррой. Гатри дал ей старую широкополую шляпу ее дяди, чтобы спрятаться от жгучих лучей солнца, правда, легкий ветерок смягчал жару, и погода напоминала один из пригожих летних деньков в Англии. Дороти лениво просеивала сквозь пальцы горстку песка, и странное ощущение тихого приятного покоя разливалось по ее телу. Она сидела, прислушиваясь к звонкому пению птиц высоко в небе, Гатри полулежал рядом, его профиль резко выделялся на фоне бирюзового неба.

Это счастливое ощущение покоя не покидало ее и во второй половине дня, когда они колесили по пыльным проселкам, время от времени поднимая брызги в лужах, оставшихся местами в колеях в память о дождях. Они остановились у небольшого пруда, окруженного величественными эвкалиптами, которые теперь уже казались Дороти такими же привычными, как некогда красные двухэтажные лондонские автобусы и тикающие счетчики такси.

Выбравшись из душной кабины, она почувствовала сильное желание искупаться: вода в пруду манила своей прохладой.

— У вас тут нет крокодилов?

— Крокодилов? — Гатри, возившийся в кузове трактора, поднял голову. — Нет, здесь чисто. А что?

— Я подумала, может, мне искупаться?

— Не советую, — отозвался Гатри. — Вода холодная.

— У нас в Англии, — напомнила Дороти, — купаются только в холодной воде.

— Лучше тебе просто ополоснуться из этого. — Он передал ей красное пластиковое ведро. — Я так обычно делаю. Если ты подождешь, я разведу костер и подогрею для тебя воду в котелке.

— Нет, я искупаюсь, — решила все-таки Дороти.

Гатри усмехнулся с недоверием, как ей показалось.

— Что ж, поступай как знаешь, но если ты передумаешь, то предложение остается в силе.

— Я не передумаю, — ответила она упрямо. — Мы, англичане, крепче, чем ты думаешь.

Она не догадалась захватить с собой купальник, и, хотя ей хотелось сбросить с себя всю одежду, мысль о глазах Гатри, могущих следить за ней, остановила ее: Дороти отправилась купаться в футболке.

У самого берега она обнаружила естественную площадку, образованную искривленными корнями деревьев и набившимися между ними песком и сухими листьями. Спустившись вниз, она заметила Гатри, набиравшего воду. Он был раздет до пояса, и Дороти залюбовалась его гладкой, коричневой от загара спиной, сильными мышцами, напрягшимися, когда он доставал ведро.

При ее приближении он обернулся, и его взгляд, в свою очередь, упал на ее стройные ноги. Дороти с независимым видом подошла к краю берега и попробовала воду. Она была не просто холодной, она была ледяной.

— Ты точно не передумала? — спросил Гатри с иронией, заметив, как она невольно вздрогнула от соприкосновения с водой.

— Передумала? — смело отозвалась девушка. — Конечно нет!

И прежде чем она действительно могла бы передумать, Дороти нырнула в воду. В первую секунду у нее перехватило дыхание. Она могла только лишь беспорядочно бултыхаться, отчаянно хватая ртом воздух.

Гатри обливал себя на берегу из ведра.

— Ну как водичка? — крикнул он, усмехнувшись.

— Прелестно, — сумела выдавить из себя Дороти, не желая уступать ему. — Весьма освежает!

Гордость заставила ее оставаться в воде все время, пока Гатри не закончил свою процедуру и не начал вытираться. Она так замерзла, что, пожалуй, и не смогла бы самостоятельно выбраться на берег, если бы Гатри не протянул ей руку.

— Я сдаюсь, — проговорил он, набрасывая на нее полотенце и энергично растирая. — Забираю обратно все свои слова насчет того, что ты недостаточно крепка. Я думал, что ты не продержишься и десяти секунд!

— Мне показалось, прошло десять часов! — призналась Дороти, стуча зубами. Но интенсивные растирания Гатри постепенно согрели ее.

Она села у костра и принялась расчесывать волосы; Гатри готовил чай. Он снял котелок с огня, бросил туда несколько чайных листов и оставил возле огня завариваться.

Согревшись и обсохнув, Дороти почувствовала прилив сил и бодрости. Воздух был чист и свеж, с привкусом эвкалиптовых листьев, что валялись во множестве под ногами, и кострового дымка. Попугайчики покрикивали и посвистывали над головой, а по озеру величаво плыл пеликан.

— Красиво здесь, — проговорила Дороти, когда Гатри стал разливать чай в эмалированные кружки. — Я только сейчас поняла, как здесь красиво.

— Это и есть настоящая Биндабурра, — сказал Гатри, протягивая ей кружку. Дороти приняла ее и подула на чай.

— Похоже, я все время думала, что бы приготовить на десерт и не подгорело ли что-нибудь в духовке.

На самом деле большую часть времени она думала о самом Гатри, но вряд ли стоило говорить ему об этом.

— Бедная Дороти! — Гатри присел возле нее на поваленный ствол дерева, аккуратно проследив, чтобы случайно не коснуться ее. — Дома, наверное, ты не раздумывала подолгу, что приготовить на десерт?

— Нет, — неторопливо ответила Дороти. Ее лондонская жизнь показалась ей вдруг странно далекой и нереальной. Прихлебывая чай, она смотрела на воду, в которой отражалась ясная синева неба.

— Должно быть, тебе здесь очень скучно, — в голосе Гатри прозвучала странная нотка. — Готовка да уборка, наверное, не могут сравниться с актерской жизнью в Лондоне. Мне казалось, что ты должна рваться домой, к своему романтическому образу жизни.

— Все думают, что актерская жизнь полна романтики, но это не совсем так, — ответила Дороти. — Конечно, прекрасно, когда ты задействована в хорошей постановке, да и просто играть на сцене доставляет огромное удовольствие, но я большую часть времени просиживаю у телефона в ожидании звонка от агента или торчу часами на съемочной площадке, где ставят какую-нибудь «мыльную» оперу, чтобы сыграть случайную роль. На самом деле, все это весьма скучно. — Эта мысль только сейчас пришла Дороти в голову, и она очень удивилась ей.