Нежные сумерки - Страница 11

Дороти надела джинсы и водолазку с высоким воротом. Теперь она чувствовала себя увереннее. Пусть только Гатри попробует обвинить ее в том, что она одета вызывающе! Правда, предстоящий месяц наедине с ним все еще пугал ее. Если бы только их роман с Ральфом не прекратился, все было бы по-другому. По крайней мере, тогда она не ответила бы на поцелуй Гатри так страстно. Хотя в глубине души Дороти не могла не признаться, что поцелуи Ральфа не доставляли ей таких ощущений. Что ж, придется просто-напросто притвориться, что она без ума от Ральфа. В конце концов, она ведь актриса! Она уж постарается убедить в этом Гатри О'Нила, и даже, более того, она будет так хорошо работать, что он сам станет умолять ее остаться. И с каким наслаждением она откажется!

Это была приятная мысль, и Дороти с удовольствием остановилась на ней, представляя, что она скажет ему, и как он будет упрашивать ее не уезжать. Однако, когда она выходила из своей комнаты, эта сцена уже не казалась ей такой правдоподобной. Ей пришлось призвать на помощь все свое актерское мастерство, чтобы выглядеть достойно и спокойно, когда она оказалась в старом офисе своего двоюродного дяди. Это была маленькая тесная комнатушка в задней части дома, заваленная кипами всевозможных бумаг, писем, счетов, каталогов и старинных журналов по животноводству.

Гатри восседал за столом, пытаясь расчистить бумажные завалы.

— Какой ужас! — Проговорила Дороти. — И как только дядя Стив мог сидеть в такой комнате?

— Не думаю, чтобы он тут когда-нибудь сидел, — сухо отозвался Гатри. — Он просто забрасывал сюда очередные бумаги и закрывал дверь. Конечно, никто не знал местность так, как Стив, но бизнесменом его вряд ли можно было назвать.

— А ты, конечно, бизнесмен? — не удержалась Дороти.

Гатри холодно взглянул на нее.

— Мне принадлежат пять поместий в этой провинции да еще несколько предприятий в Сиднее, так, что волей-неволей приходится им быть.

— А если ты такой крутой, зачем тебе сдалась эта Биндабурра? — спросила Дороти, подходя к крошечному окошку. Она неожиданно поняла, что гораздо легче притворяться холодной и равнодушной, если не смотреть на него. Глухая одежда ее не спасала: под спокойным уверенным взором Гатри она чувствовала себя едва прикрытой халатом.

Гатри помедлил с ответом.

— Биндабурра — это часть нашей семьи, — произнес он наконец. — Мой прадед построил этот дом в тысяча восемьсот семьдесят пятом году, и мой отец родился здесь.

— Но не ты? — Дороти с любопытством повернулась к нему от окна.

— Нет, не я, — ответил О'Нил, подровняв стопку бумаг на столе. — Мой дед разорился во время ужасной засухи и был вынужден все продать. Тогда-то Стив и приобрел это имение, но мой отец всю жизнь горевал, что не унаследовал свое родное гнездо и не смог передать его в наследство мне. Почти вся история рода О'Нилов связана с этим местом. — Гатри немного помолчал. — А когда он умирал, я пообещал ему, что верну Биндабурру и оставлю ее моим сыновьям.

Дороти почувствовала, как что-то сжало ее сердце.

— А я и не знала, что у тебя есть сыновья, — сказала она, с неприятным удивлением отметив: как отчетливо она может представить их себе — маленьких мальчиков со спокойными лицами и наблюдательными серыми глазами.

— У меня их нет, — ответил Гатри. — По крайней мере, пока. Я просто размышляю о будущем. Но если бы у меня были дети, я хотел бы, чтобы они выросли в Биндабурре.

— О! — проговорила Дороти. Ее заинтересовал этот разговор. Какой отец получился бы из Гатри? И какую женщину он выбрал бы в матери своих детей? Уж точно не такую, как она, подумала девушка со странным чувством досады. Если он с таким трудом согласился прожить с ней под одной крышей месяц, то чего уж там говорить о всей жизни… Впрочем, какое ей дело до того, на ком он женится, спохватилась вдруг Дороти.

— Так чем я должна заниматься? — спросила она нарочито деловым тоном.

Гатри сел на пол.

— Я подумал, неплохо было бы перевести офис в другую комнату. Эта слишком уж маленькая, к тому же легче будет разобраться в бумагах, если мы перенесем их отсюда.

Он повел Дороти по коридору и указал на просторную комнату, окна которой выходили на веранду. Из мебели в ней находились лишь старый шкаф да комод с выдвижными ящичками.

— Темновата, — с сомнением произнесла Дороти.

— Когда за окном сорок градусов жары, меньше всего радуешься светлой комнате, — возразил Гатри. — Чем больше тени и прохлады будет в доме, тем лучше.

— Тем не менее, я считаю, что для кабинета тут мрачновато, — ответила Дороти.

— Вряд ли ты когда-нибудь воспользуешься ей, а меня этот сумрак вполне устраивает, — едко проговорил Гатри.

Дороти обиженно поджала губы.

— Может, и воспользуюсь, — произнесла она упрямо.

Гатри вздохнул.

— Что ж, пусть будет по-твоему, если ты настаиваешь. Но имей в виду, дом построен для того, чтобы защищать от солнца, а не наоборот, так что светлых комнат в нем мало! Тебе придется смириться с этим.

— Похоже, тут не убирали годами, — проговорила Дороти, проведя пальцем по поверхности комода.

— Стив никогда не использовал эту часть дома. — Гатри окинул комнату взглядом. — Первоначально эти комнаты должны были служить спальнями, но Стиву это было, ни к чему, и он их даже не открывал.

Не удивительно, что дом выглядел таким пустым и заброшенным. Он был крепким, солидным, хорошо спланированным, но все в нем жаждало заботливой руки. Хотя дело не только в этом, подумала Дороти, дом жаждал, чтобы в нем жили. Ему нужна была семья, дети, которые заполнили бы эти пустые печальные комнаты, дети, которые были бы похожи на Гатри и его практичную рассудительную жену.